Отправлено: 21.11.10 18:47. Заголовок: Достопримечательности славного города Неаполя

6 июня 1744 года, около трех часов дня.

 Отправлено: 21.11.10 18:48. Заголовок: Прекрасен Неаполь ще..

Прекрасен Неаполь щедрой южной красотой под пронзительно-синим небом под лучами солнца, заливавшего светлые и живописные кварталы; некоторые из них были более светлыми, другие более живописными, а иные были красочными не только по виду, но и по делам, там творящимся. В одну из таких кривых улочек свернула уже знакомая пара хозяина со слугой.

– Позвольте, синьор, вести разговор мне, – хриплым шепотом вещал Гюнтер, а юный Фьорелли, нахмурившись, внимательно его слушал. – Таверна «Синий Петух», уж простите, это не дом маркиза как-его-там. Случись что, так вам можно было отбрехаться, меж благородными вы как-нибудь сговорились бы, а здесь шутки плохи, и при любом промахе несдобровать. Я как то представлю, так у меня волосы шевелятся на затылке, – откровенно признался немец. – После заката я бы ни за что сюда не сунулся.
– Замолчи, – резко приказал его господин и наощупь проверил что-то, спрятанное под широким серым плащом. Видимо, предмет подействовал на юношу успокоительно, поскольку он продолжил уже куда мягче. – Ты сам сказал, Гюнтер, что знаешь этого Беппо давно. Ему можно доверять?
– Доверять я не посоветую никому, – мрачно отозвался Гюнтер, – но если мы заплатим, Беппо свое слово сдержит.
– Мы заплатим, – уверенно произнес Фьорелли, – если твой Беппо не солгал.
– Не мой, только не мой, – поспешно открестился от сомнительной чести Гюнтер, – но болтуном он не был ни десять лет назад, ни теперь… Вот это место, синьор, – остановившись, слуга пальцем указал на здание с облупившейся штукатуркой, над входом в которое грубо, всего несколькими сильными штрихами, но очень узнаваемо была намалевана синей краской фигура петуха.
Обменявшись еще парой слов, путники скрылись под вывеской.

 Отправлено: 22.11.10 02:21. Заголовок: Известие о том, что ..

Известие о том, что маркиз дель Боско избрал себе нового духовника, казалось, совершенно не впечатлило фра Томазо. Леону, осведомленному в тайных и весьма неоднозначных делах братьев, это было только на руку - его мрачный попечитель, нынче днем собственными глазами узревший довод, что неожиданно повлиял на главу их славного семейства, не задавал неуместных вопросов, а французу оставалось лишь изображать смирение, так гармонично сочетавшееся с его ангельской внешностью. Новость казалась незначительной каплей в море, готовом разразиться ужасным штормом, попади злополучная шкатулка в руки людей, не склонных к альянсу с Веной, и оттого аббат де Руасси ненадолго задержался в кабинете секретаря монсеньора Спинелли. Немногие вещи, составлявшие его багаж, были упакованы и немедленно отправлены на виллу маркиза, великодушно предоставившего свою карету для поездки в кардинальский дворец, а новоиспеченный духовник, которому самому впору было учиться смирению и благочестию, а не наставлять в оных добродетелях братьев и сестер во Христе, отправился в обратный путь пешком.
Дивный летний воздух и легкий бриз делали прогулку приятным продолжением удачно начавшегося дня, освежая еще помнившую ночные возлияния голову. Неаполитанское солнце, особенно жаркое в эти часы, заставляло путников, по своим причинам решивших не предаваться сиесте, прятаться в спасительной тени. Так делал и Леон, бредя по узким улочкам. Тоненькими ручейками растекавшиеся по всему городу, от нарядных площадей и пышащих роскошью палаццо, они были истинным благословением в эти знойные часы.
Несмотря на недолгое пребывание в городе, Руасси какое-то время удавалось не затеряться на его просторах, но один нечаянный поворот вскоре заставил его пожалеть о своем опрометчивом решении отпустить возницу. Недобрая слава кварталов, в которые занесли его ноги, еще не достигла ушей француза, но грязь и время от времени попадавшиеся бродяги, которых трудно было отличить от разбойников, недвусмысленно говорили о том, что еще немного - и ему придется звать на помощь.
Случай - властитель всего. Только он помог священнику избежать мирской участи быть ограбленным, зарезанным или просто проплутать несколько часов вдоль домов с растрескавшимися стенами, умирая от страха и припоминая все свои прегрешения. На сей раз счастливым обстоятельством, оградившим его от нелепого и печального финала, стал странный юноша, что нынче днем появился в доме маркиза дель Боско. Леон не обознался: рядом с ладно скроенной фигуркой Фьорелли высился крепко сбитый немец, и чужаки, несколько часов ранее заставившие аббата изрядно поволноваться, теперь стали его спасением.
Он прибавил шагу, но тут же Гвидо и его телохранитель скрылись в заведении, одна вывеска которого была столь же сомнительна, как и вся улочка, на которой он располагался. Сочтя неразумным оставаться снаружи - Бог знает, сколько эта парочка проведет в трактире, - Леон смело шагнул под темные своды заведения, где, как он и предполагал, царили полумрак и дурные запахи.

 Отправлено: 22.11.10 12:02. Заголовок: За порогом в наружно..

За порогом в наружности синьора Фьорелли произошли определенные изменения: лицо юноши скрыла бархатная полумаска. Гюнтер подобной мерой предосторожности пренебрег, поскольку маска должна была послужить не столько сохранению инкогнито Гвидо Фьорелли, сколько спрятать тонкие и нежные черты во избежание неприятных и неожиданных вопросов. Этой же цели служила настоятельная просьба по возможности сохранять молчание.

Пронзительным взором Гюнтер обвел помещение, в котором, несмотря на дневной час, царил полумрак, и без колебаний направился к угловому столику, наполовину скрытому за одной из массивных колонн, поддерживающих низкий свод таверны.
– Ciao, Беппо, – глухо приветствовал Гюнтер приземистого толстяка, с трудом втиснувшего свои обильные телеса между краем столешницы и грубой скамьей.
Физиономия толстяка скривилась, явив нечто вроде улыбки и недовольной гримасы одновременно.
– Гюнтер, – проворчал он, и его голос доносился гулко, как из бочки, – я уже говорил, что ныне зовусь по-иному. Синьор Бенедетто, просто Бенедетто, если тебе угодно, но забудь про Беппо. Беппо был строен, как тополь, – живот толстяка утробно заколыхался в такт мелкому смеху, – а я, как видишь, теперь других статей.
– Ладно, Бенедетто, – не выразив ни малейшего раскаяния, согласился Гюнтер, плюхаясь на скамью напротив толстяка. Фьорелли молчаливой тенью скользнул рядом, и синьор Бенедетто бросил на него искоса цепкий взгляд.
– Это синьор, о котором я тебе говорил, Бенедетто, который купит твои сведения, – перехватив взгляд старого приятеля, сказал Гюнтер. – Имя его тебе ведь без надобности, верно?
– Абсолютно, – безмятежно подтвердил толстяк. – Как говорил мой покойный прадедушка, мне уже давно ничего не нужно от людей, кроме их денег.
Внимательно изучив тонкий рисунок губ под бархатом маски спутника Гюнтера, изящную линию подбородка и перейдя к маленьким рукам, облаченным в серые замшевые перчатки, Бенедетто неизвестно чему усмехнулся и, покопавшись за пазухой засаленного камзола, выудил оттуда испачканный носовой платок, свернутый несколько раз. Подавшись вперед, он подтолкнул вещицу по направлению к Фьорелли.

Юноша замер, будто увидел перед собой ядовитую гадюку, а затем дрожащей рукой развернул тряпицу. Изнутри платок был сколот рубиновой булавкой, и отсветом драгоценного камня на некогда белоснежной ткани проступали несколько засохших коричневых пятен. Фьорелли поднес руку к горлу, словно шейный платок внезапно стал ему тесен.
– Откуда это у вас? – задыхаясь, спросил он. Кровь отлила от его губ, и они казались почти белыми под стать кружевам на шее.
В заплывших глазках Бенедетто мелькнуло нечто, похожее на сочувствие.
– Вижу, что вещь ваша, раз вы узнали ее, – мягко отозвался он. – Забирайте, она не для продажи. Я – человек честный.
Гюнтер, без всякой иронии, кивнул. Возможно, Беппо не светили райские врата, но в своем кругу он пользовался репутацией человека надежного.
– А вот как она ко мне попала… Эти сведения являются моей и только моей собственностью, уж не обессудьте, синьор, и я готов расстаться с ней… Скажем… – толстяк задумчиво пожевал губами, – сотня дукатов. Исключительно ради нашей старой дружбы, Гюнтер, я не прошу больше.
Немец громко хмыкнул, но ничего более не сказал. Юноша будто и вовсе не слушал Бенедетто. Как зачарованный он смотрел на булавку и пятна, испещрявшие платок, большим пальцем механически поглаживая сверкавший даже в полутьме рубин. Наконец, он поднял на Гюнтера покрасневшие глаза, казавшиеся совсем больными в прорезях маски, и устало кивнул.
Гюнтер вытащил туго набитый мешочек, звякнувший при перемещении, и положил его перед собой, накрыв широкой ладонью.
– Мы слушаем, – бесстрастно произнес он.
Вздохнув, Бенедетто нагнулся над столом, и его толстые губы зашевелились, тихим шепотом продавая тайну за сто дукатов.

 Отправлено: 22.11.10 20:07. Заголовок: Любители дневных воз..

Любители дневных возлияний проводили синьора Фьорелли лениво-любопытными взглядами. Коренастый Гюнтер не вызвал у них интереса, а вот юноша в маске был слишком изящен и слишком хорошо одет для «Синего петуха». Проводили и снова вернулись к своим занятиям. Народ в этой таверне привык закрывать глаза на появление самых странных посетителей.
Однако едва упоминание имени Беппо, неосторожно и слишком громко произнесенного, по странной причуде акустики потревожило слух сладко дремлющего рядом с пустой кружкой и миской с тушеными бобами пьяницы, тот навострил уши. Поерзав на скамье, любопытствующий синьор очень быстро понял, что отсюда очень плохо видно и тем более очень плохо слышно, о чем там толстяк болтает с мальчишкой и его слугой. Поэтому он, потеряв разом интерес и к бобам, и к своему пойлу, вскочил и заторопился вон из таверны, на выходе впопыхах задев плечом еще одного юношу, такого же, если присмотреться, неуместного в «Синем петухе», как и предыдущий. Этот новый гость, впрочем, был или смелее, или глупее первого, потому что явился не только без сопровождения, но и без оружия.

Вскоре под низкие своды таверны вступил еще один мужчина. За спиной его подобострастно маячил все тот же любопытный пьяница, указывая своему спутнику на тот угол «Синего петуха», где, по его мнению, происходило нечто интересное. Коротко кивнув осведомителю, новый посетитель выбрал себе лавку с хорошим обзором, надвинул на глаза треуголку, и, закинув на столешницу ноги в неожиданно дорогих сапогах, погрузился в ленивое ожидание.

 Отправлено: 22.11.10 21:20. Заголовок: Меж тем толстяк Бене..

Меж тем толстяк Бенедетто завершал свое повествование. Юный Фьорелли застыл, вцепившись окостенелыми пальцами в столешницу, а лицо Гюнтера Сакса медленно наливалось краской, в тени колонны казавшейся чернотой.
– Беппо, ты вздумал шутки шутить со старым другом? Это же просто сплетни, какие может рассказать любая старуха рынке! Несколько брави, три месяца тому назад… – передразнил он скупого информатора.
– Тише, Гюнтер, заклинаю тебя святым Януарием, – лицо Бенедетто исказилось, и он осенил себя знаком, отгоняющим злых духов. – Я и без того довольно рискую. За что купил, за то и продаю. Ты спрашивал о судьбе пропавшего молодого синьора и описал приметные вещи, которые были при нем. Я достал тебе и то, и другое, причем за доказательство – заметь! – не запросил ни дуката, хотя мог бы.
Толстяк перевел дух и утер выступивший на лбу пот рукавом рубахи.
– Вот и делай после этого добро людям, – горько пожаловался он, возводя очи горе. – Чего тебе еще надобно? Смерти моей?
– Имя, – Гюнтер был по-тевтонски лаконичен. – Имя того, от кого ты получил булавку.
– Имя? – синьор Бенедетто аж удивился. – Тут имена не в ходу, приятель. Ну, ладно, – поколебавшись, произнес он, – знаю я тебя, все равно не отстанешь, кровопийца. Вещь и эту мне толкнул один из зеленых юнцов, из тех, что любят языком молоть и подвигами своими хвастать. Жанно его кличут, поскольку мамаша его французской шлюхой была. Сам из себя щуплый, чернявый да наглый, на левый глаз косит сильно. Это все, – твердо заключил толстяк, и по его физиономии было видно, что больше ни слова из него не выжмешь. Пухлая рука потянула за завязки кошелька под ладонью Гюнтера. Немец неохотно расслабил ладонь, и мешочек с дукатами исчез за пазухой Беппо.

Словно это послужило сигналом Фьорелли, тот выскочил из-за стола и бросился к выходу, лишь чудом не сбив с ног никого по дороге. За дверью юноша оперся рукой о стену, и его вывернуло изысканным завтраком Винченцо дель Боско. Перед глазами все еще стояла рубиновая булавка и платок с инициалами «Г.Ф.» с пятнами засохшей крови.
– Боже мой, Гвидо, брат мой… – раздался стон, исполненный невыразимой муки.
– Молчите! – жесткая ладонь крепко ухватила за плечо расшитого камзола. – Молчите, синьорина, или вы хотите погубить нас?

На синьора – или, как выяснилось, на синьорину Фьорелли глянули строгие глаза Гюнтера.
Старый слуга выбежал следом, прихватив оставленный платок и кивнув напоследок Беппо, который, казалось, ничуть не оскорбился такой поспешностью, а принялся с удовольствием ощупывать левый бок, где покоился мешочек с сотней дукатов.

 Отправлено: 22.11.10 21:48. Заголовок: Ну и местечко, подум..

Ну и местечко, подумалось Леону, стоило ему переступить порог "Синего петуха". Несмотря на мирные занятия посетителей, лица их не внушали ни малейшего доверия, такие зарежут и не вспомнят после, а запах прогорклого масла, кислого вина и скоропортящейся рыбы удачно дополнял первое и отнюдь не ошибочное впечатление. Не хватало лишь дурно размалеванных шлюх, побитых жизнью и своими бесцеремонными клиентами. Вместо них аббата встретил пьянчужка, обдав его перегаром, способным сбить с ног средней чувствительности барышню, и тут же вышел прочь на улицу, где, говоря по совести, воздух был гораздо свежее.
Что делал в столь сомнительном заведении претендент на знатный титул и не менее завидное состояние, оставалось лишь гадать, но то, что Гвидо Фьорелли был личностью, вызывающей самое отчаянное любопытство, отрицать было невозможно. Руасси уже собрался окликнуть юношу, но едва сорвавшиеся слова так и замерли на его устах, когда сын друга маркиза дель Боско и его спутник подсели к неизвестному толстяку. Таинственные переговоры - или сговор - будили во французе любовь к авантюрам, свойство, что так охотно приписывали его соотечественникам иноземцы. Оттого он не стал нарушать уединение странной компании, в которой изысканно-хрупкий Фьорелли смотрелся лишним на фоне двух здоровяков, не способных похвастаться ни вереницей знатных предков, ни утонченными манерами.
Устроившись в другом конце зала, Леон откупился от голосистой служанки медяком, за который та расторопно принесла ему воды. Он не слышал ни единого слова из рассказа Беппо, но, несмотря на полумрак, из-за маски не видел, как меняется в лице синьор Гвидо, но от зрения наблюдателя не укрылось напряжение, охватившее все его тело, - и это не предвещало ничего хорошего.
Так и вышло - полумертвый то ли от страха, то ли от иных чувств, юноша выбежал из трактира. Следом за ним направился и аббат де Руасси, едва не столкнувшись в дверях с Гюнтером, однако немец слишком торопился нагнать хозяина, чтобы обратить внимание на очередного посетителя. Последний же вскоре очутился подле пары, решившись наконец заявить о своем присутствии.
- Синьор Фьорелли? Могу я быть вам полезен?

 Отправлено: 23.11.10 16:21. Заголовок: Слова, продиктованны..

Слова, продиктованные участием или банальным любопытством, доносились до помутненного разума как будто сквозь несколько слоев мягкой шерсти. Повернув голову и полузакрыв глаза, «синьор Фьорелли» с минуту невидяще смотрел в лицо аббата де Руасси, не в состоянии понять, о чем он говорит, и вспомнить молодого священника, пока в памяти не всплыл злосчастный завтрак, полупереваренные останки которого тошнотворной лужицей растеклись под ногами. Другой настойчивый взор сверлил висок: «Синьорина, вы нас погубите!»

Глубоко вздохнув, Паола (предоставим же обманываться далее лишь прочим героям истории) оттолкнулась ладонью от прохладной стены и неловко переступила щегольскими башмаками, отходя от зловонного свидетельства слабости своего желудка.
– Помочь? – глухой, почти истерический смешок сорвался с бледных губ, к которым понемногу начала возвращаться краска. Рука в перчатке взлетела вверх, словно желая сорвать бархатную маску, но тут же бессильно упала, на полпути забыв о цели.
– Если вы не ходили по воде и не воскрешали Лазаря, падре, помочь вы не сможете, – в синих глазах, обращенных на аббата, сверкала боль и почти безумие. Несмотря на ужасные подозрения и долгое молчание, надежда, что брат еще жив, теплилась в уголке сердца, незримая и невидимая, и теперь Леон стал очевидцем ее жестокого крушения, тех первых минут, когда кровоточащие обломки подобно разбитому стеклу по живому раздирают плоть.

– Ну-ну, синьор, – с беспокойством заметил Гюнтер, узнавший Руасси с первого взгляда и исполнившийся смутных подозрений по отношению к французу. Он легонько тряхнул «господина» за плечо и с нажимом произнес, стараясь привести в чувство одного и отчасти объяснить ситуацию другому. – Я предупреждал вас, что в подобных заведениях опасно утолять жажду. Синьору по жаре стало нехорошо, святой отец, – с фальшивой бодростью сказал он Леону, – мы и зашли передохнуть. Только зря хозяин выпил их пойло, – умудрено покачал головой немец. – А вы, падре? Вас сюда, наверное, привели дела милосердия? – простодушно спросил Гюнтер, однако глаза немца прищурились, не мигая глядя на священника, а у губ залегла жесткая складка.

Зарождающаяся перепалка окончательно помогла прийти Паоле в себя.
– Гюнтер! – тихо, но властно проговорила она, вновь превращаясь из убитой горем сестры в «Гвидо Фьорелли».

 Отправлено: 23.11.10 22:46. Заголовок: Ссориться с немцем, ..

Ссориться с немцем, который в это мгновение походил на бордоского дога, готового броситься на обидчика хозяина и без лишних колебаний перегрызть ему глотку, Леону не хотелось, хотя, в отличие от странного юноши, шпагой аббат владел недурно и мог постоять за себя. Однако оружия француз при себе не имел, что было крайне непредусмотрительно - но кто мог знать, что ноги сами занесут его в дурной квартал! - и, что еще важнее, враждовать с Гвидо, кем бы он ни был на самом деле, или его слугой противоречило планам Руасси, желавшего провести время в Неаполе беззаботно и радостно. Оттого ответом Гюнтеру стала лишь любезная всепонимающая улыбка, какой скульпторы любили украшать многочисленные статуи святого из Ассизи. Француз протянул свеженадушенный платок юноше, в чьих глазах через прорези маски читалось выражение столь несчастное, что аббату невольно сделалось его жаль.
- Вино здесь совершенно не похоже на то, что хранится в погребах Его Сиятельства маркиза, - Леон не поверил, что в плачевное состояние Фьорелли ввергла трактирная кислятина. - Признаться, я заблудился. Не рассчитал сил и пешком отправился из дворца монсеньора Спинелли, что подле Сен-Дженнаро. Города я не знаю, вот и...
Леон развел руками, продемонстрировав при этом белоснежные, богато украшенные кружевом рукава сорочки.
- Я заметил вас, когда вы свернули на эту улочку, но не успел окликнуть, а внутри... Я не посмел прервать вашу... трапезу, - деликатно пояснил свое присутствие в этом не подходящем священнослужителю месте француз.

 Отправлено: 24.11.10 16:22. Заголовок: Выслушав аббата, Гюн..

Выслушав аббата, Гюнтер не оставил своей неприветливой бдительности, еще более усилившейся при слове «трапеза». Правда, немец пытался укрыть подозрительность за маской вежливости, подобно как его хозяйка скрывала лицо под бархатной маской, но не слишком в том преуспел. Все ж Гюнтер был предназначен не для лицедейства и притворства, а для защиты и службы, и сейчас все его инстинкты трубили в голос о том, что с человеком, видевшим их с Беппо, нужно держать ухо востро. То, что он их видел, француз сам признался, но слышал ли?

«Гвидо» то ли был лучшим лжецом, то ли более доверчив, как то свойственно молодости, то ли ему в данную минуту было все едино, какая из дорог привела сюда Леона де Руасси. Паола кивнула ему устало и без особого интереса. Девушку беспокоило другое: то, что Леон видел «синьора Фьорелли» в мгновения слабости – не-мужской слабости. Оставалось надеяться, что молодой священник еще не обрел положенную его сану проницательность и умение читать в людских сердцах, предугадывая их тайны. Потому Паола не спешила освободиться от маски, боясь, что выражение лица выдаст ее пол даже такому неопытному исповеднику.

– В Неаполе легко заблудиться, – согласилась она, стараясь, чтобы голос звучал низко и ровно. С преувеличенной сосредоточенностью она расправила на руках перчатки и стряхнула с рукава невидимую пылинку. Жест щеголя, мужской жест – мысленно отметила она.

– Еще бы, – с кривоватой усмешкой подхватил Гюнтер, – легко заблудиться и еще легче сбиться с пути, падре. Вы, наверное, заплутали возле пьяцца Капуана; там настоящий лабиринт. Если пойти по этому переулку и через пять домов свернуть направо, вы вернетесь на Виа Сан-Бьяджо. Вас проводить? – через силу произнес немец, бросив короткий взор на «Гвидо».
Сейчас синьорине лишние глаза ни к чему. Конечно, она предполагала, иначе бы не задумала такое отчаянное предприятие, но доподлинно убедиться… тяжело. Гюнтер вздохнул, ощутив, как у него самого в груди словно осел мельничный жернов вместо сердца.
Гюнтер Сакс был все равно что сирота. О родне в покинутом Бремене он вспоминал крайне редко и без особого тепла. Всякие родственные чувства, изначально не очень пылкие в семействе из пятнадцати душ, были остужены временем и расстоянием, и за много лет немец привык причислять к «своим» семью Фьорелли.

 Отправлено: 26.11.10 17:09. Заголовок: Ни "позвольте пр..

Ни "позвольте проводить вас, отец", ни иных выражений готовности помочь, уместной среди людей благородного сословия - и не имеет значения, испытывает ли ее собеседник в действительности, - не прозвучало из уст Фьорелли. Считать таковым предложением совет его слуги мешал тон, в котором ирония была откровенной заменой более прямолинейного: "Убирайтесь к черту", что лучше бы сочеталось со взглядом немца.
Что ж, приличия приличиями, но, раз эта парочка вольготно чувствует себя в подозрительных кварталах, не стоило нарушать ее досуг.
- Виа Сан-Бьяджо? Через пять домов? - переспросил Руасси, стараясь ничем не выдать своего недовольства.
Возвращаться через омерзительные улочки в одиночестве, без шпаги или хотя бы кинжала, - не самая приятная перспектива, но еще досаднее было то, что Гвидо и его спутник лишали своего знакомца возможности потешить собственное любопытство, порожденное утренним поединком с маркизом и раззадоренное сценой в "Синем петухе".
- Благодарю вас, синьоры, - вновь улыбнулся французский аббат. - Если бы не ваше участие, боюсь, я нескоро бы нашел дорогу к вилле делла Корте. Если бы нашел ее вовсе. С нетерпением жду вечера, синьор Фьорелли, вы обещали составить мне компанию в Опере. Синьор Гюнтер.
Отвесив поклон юноше, Леон быстрым шагом двинулся в указанном направлении, подавляя нестерпимое желание обернуться. Отчего же Господь наделил его возможностью замечать самые странные вещи, но далеко не всегда позволяет проникать в самую их суть?!..

 Отправлено: 26.11.10 19:44. Заголовок: - Гляди-ка, Бьяджо, ..

- Гляди-ка, Бьяджо, не иначе в «Синем петухе» кто-то преставился. Падре топает аккурат оттуда.
Трое оборванцев, - как истинные представители южных народов презирающие любой труд и оттого праздно нежащиеся на неаполитанском солнце и носящие свои лохмотья с видом потомственных князей, - заинтересованно переглянулись, когда мимо них прошествовал белокурый священник.
- Это Джанмарко, stronzo, решил исповедоваться сразу за все грехи, - тихо хохотнул старший из мужчин, придирчиво разглядывая ладный камзол де Руасси. – А у этого святого отца, сдается мне, где-то имеется жирный приход. Погляди, какой щеголь. Что-то он тяжело шагает, не иначе, кошелек карман тянет. Облегчим ка ближнему своему жизнь, богоугодное выйдет дельце.
Бьяждо, предлагая приятелем заняться уличным разбоем, успел недурно изучить диспозицию. Священник один-одинешенек, ни слуги, ни оружия. Улица безлюдна, а из окон разве что помоями обольют за крики, - на помощь бедолаге никто не бросится, не тот квартал, не те люди. Посетители таверны? Насколько Бьяждо знал завсегдатаев заведения Джанмарко-сицилийца, опасаться стоило того, что они потребуют свою долю в добыче, а не того, что вступятся за жертву ограбления.
Предложение главаря было встречено одобрительными ухмылками, и в мгновение ока оборванцы преобразились, явив миру хищные лики и опасную грацию людей, не гнушающихся вида чужой крови.
- Не спеши-ка, отче, лучше прими у нас исповедь, - прорычал Бьяджо, в два прыжка нагоняя Леона и преграждая ему дорогу. Двое его дружков в эту же минуту пристраивались за французом, отрезая тому все возможные пути к отступлению.
- Грешна моя братия, любим мы серебро и сталь…
В унисон этому патетическому вступлению грабители споро схватили молодого человека за плечи, выкручивая жертве руки, а главарь продемонстрировал де Руасси внушительного вида кинжал, излюбленное оружие местных рыбаков и разбойников. Широкое лезвие опасно блеснуло в лучах солнца, давая понять, что с равным успехом может вспороть брюхо рыбы или живот человеку.

 Отправлено: 27.11.10 19:07. Заголовок: Случилось то, чего и..

Случилось то, чего и следовало ожидать от визита в иной Неаполь, отличный от изысканной утонченности "Коллина Бьянка" и сибаритской роскоши виллы делла Корте. Вместо ароматов жимолости и апельсина в здешнем воздухе царили душок из близлежащих рыбных рядов и запах нечистот, а дорогие шелк и парча на обитателях подобных закоулков могли быть лишь безвозмездным даром господ, которым пришлось чуть ли не нагишом добираться до своих жилищ или, если они не могли похвастаться щедростью к ближним своим, прямиком на кладбище.
Французскому гостю вовсе не хотелось повторить судьбу последних - для этого он был слишком молод и слишком любил жизнь, чтобы распрощаться с ней без лиловой мантии, дюжины внебрачных детей и плачущих ниобеями любовниц.
- Сын мой, принимать покаяние легче, когда исповеднику не заламывают руки, ай, - один из разбойников проявил излишнее рвение и болезненно надавил на плечо Леона. Болтливость аббата в обстоятельствах, когда от собеседника ждут лишь кроткого "да" или неразумного "на помощь", казалась удивительной не только краснолицему громиле с покрытыми наколками ручищами, но и самому оратору. - Но я никак не могу отказать таким добрым, исполненным благочестия христианам. Отпущение грехов в левом кармане... Vertudieu, полегче же!

 Отправлено: 27.11.10 21:42. Заголовок: - Похвальное здравом..

- Похвальное здравомыслие, отче, - хохотнул Бьяджо. Его приятели резво обшарили карманы священника, не ограничиваясь левым, и в руках разбойника оказался кошелек де Руасси, судя по гримасе отыскавшего его громилы, далеко не такой увесистый, как ожидалось. Пара шелковых платков, которые тут же небрежно были брошены в пыль. Серебряные часы, давний подарок батюшки, и небольшой крестик на шнурке, тот самый, что фра Леон вчера ночью заполучил вместе с исповедью умирающего.
- Не густо, - скривился главарь, взвесив добычу в широкой лапище и разом перестав ухмыляться. – А как на счет тайны исповеди, падре? Если прячешь чего, лучше живо сознавайся, не вводи во грех гневливости добрых христиан!
- Перстень! – внезапно сообразил один из подручных Бьяджо, углядев на руке француза изящного литья кольцо с символом веры, к которому хорошенькие прихожанки обычно так умилительно наклоняются, целуя аббату руку. Схватив де Руасси за запястье, он постарался стащить с пальца священника дорогую безделушку, но перстень, как на зло, никак не желал покидать своего владельца.
- Живее,- прикрикнул Бьяждо. – Чего возишься?
- Не снимается…
- Давай сюда! – Грабитель замахнулся ножом видом с видом Александра Македонского, собирающего рассечь Гордиев узел. Только на этот раз намерения его были куда мене благородны, речь шла всего лишь о том, чтобы оттяпать жертве палец и заполучить упрямое украшение.

 Отправлено: 28.11.10 14:25. Заголовок: - Я сам, сам сниму! ..

- Я сам, сам сниму! - тут-то лицо Руасси побледнело так, будто перед ним предстал апостол Петр собственной персоной и, потрясая ключами от царствия небесного, грозно поманил к себе юного греховодника.
Лишиться полупустого кошелька и пары безделушек - невелика потеря, но позволить отрезать себе палец было отнюдь не той жертвой, на которую в тот день решился бы Леон, пускай и во имя причисления к лику святых мучеников. До сих пор основным капиталом младшего сына бургундского барона были дядюшка-архиепископ, покрывавший все его проделки, в том числе, и финансово, да располагающая внешность. Отсутствие пальца никак не способствовало ее украшению, да что скрывать, даже распоследний уродец не согласился бы расстаться с мало-мальски значимой частью тела.
- Позвольте мне, я сам сниму и отдам... поделюсь со своими добрыми друзьями, - как ни старался француз придать своей речи благолепной выдержанности, голос то и дело срывался, а правильные черты исказил нешуточный испуг. - Пустите!
Этот крик походил на возгласы собратьев аббата, любивших метать громы и молнии в нечестивцев из собрания прихожан, только, увы, адские муки вряд ли бы напугали тех, кто готов был устроить их любому желающему в эту самую минуту.

 Отправлено: 28.11.10 21:10. Заголовок: Проводив взглядом уд..

Проводив взглядом удаляющегося Леона де Руасси, чья чересчур прямая спина выражала обиду, которую скрыло учтивое выражение лица и сдержанное воспитание француза, Паола ощутила запоздалые угрызения совести.
– Я был непростительно груб, – со вздохом констатировала она, со слабой улыбкой поднося к носу надушенный клочок ткани. В Имоле платочки синьорины Фьорелли не были и вполовину так изящны, как платок французского аббата и они пахли чистотой, а не духами.
– Ничего, мусью это полезно, – проворчал Гюнтер с ухмылкой. Надо же, даже сейчас синьорина не забывается и говорит о себе в мужском роде. – И вам тоже, синьор.
Паола отрицательно покачала головой.
– Не буду с тобой спорить, Гюнтер, однако пойдем-ка и мы следом, – и после паузы добавила, искоса взглянув на насупившегося немца. – Маркиз ждет, что я прибуду в Сан-Карло, а времени осталось совсем мало; нам удобнее будет вернуться к палаццо дель Боско через виа Сан-Бьяджо.
Гюнтер знал путь еще короче, но спорить не стал, поскольку Паола уже решительно направилась по той дороге, куда ушел Леон, с явным намерением догнать аббата.

…И как выяснилось, спешка была оправданна. Услышав сдавленное «Пустите!», Паола ускорила шаг, и Гюнтер от нее не отставал, мысленно выругавшись и доставая из-за пояса пистолет.
В том месте, где улочка круто изгибалась, вздыбившись брусчаткой, словно камни из-под земли выбил исполинский кулак, Паола остановилась и прильнула к стене, осторожно выглядывая за угол. Картина, представшая перед ее глазами, была весьма красноречива, и она тихо чертыхнулась.
Гюнтер, предусмотрительно воспользовавшийся этой задержкой, чтобы зарядить оружие, вопросительно взглянул на хозяйку.
– Сколько? – одними губами спросил он.
Паола вскинула руку с тремя пальцами, а затем решительно забрала у немца заряженный пистолет. Прищурившись, она прицелилась в грабителя, размахивавшего ножом перед лицом Леона. По счастью, двое других крепко держали француза и тем самым защищали аббата от случайного попадания под пулю.
В узком пространстве переулка оглушительно грохнул выстрел.

 Отправлено: 28.11.10 22:17. Заголовок: Тем временем в «Сине..

Тем временем в «Синем Петухе» разворачивалась иная драма, не менее поучительная. Едва юноша со слугой исчезли за порогом таверны, мужчина, наблюдавший со стороны за их разговором, поднялся со своего места и лениво направился к Бенедетто, чья физиономия все хранила на себе отпечаток удовлетворения от удачно завершившегося торга.
- Зарабатываешь на спокойную старость, Беппо? – голос Ворона был вкрадчив, губы улыбались, а пальцы любовно поглаживали рукоять кинжала.
- Корво? – Глаза торговца криминальными секретами тревожно заблестели, и он сделал попытку подняться со скамьи навстречу «барону», патронирующему веселые кварталы.
Джакомо позволил намерению Бенедетто осуществиться. Почти. В тот миг, когда толстяк почти уверился в том, что ему удастся встать, и как раз тогда, когда равновесие его телес было наиболее сомнительно, бандит одним резким тычком отбросил свою жертву на столешницу, лицом в пропахшее прогорклым маслом и блевотиной дерево, сжимая стальными пальцами бычью холку Бенедетто.
- Давай посмотрим, что у тебя тут… Ого, недурно, - в свободной руке Ворона звякнуло серебро, кошелек синьора Фьорелли был извлечен на свет божий, и содержимое его произвело на Корво должное впечатление.
- Это вам не унылый грабеж в подворотнях,- констатировал бандит, отшвыривая кошелек на стол.- Что ты наболтал своим дружкам, Беппо? - прошипел он, и острое, как бритва цирюльника, лезвие, прижалось к толстой шее старого знакомца Гюнтера. - Кого продал, Иуда. И кому?
Джанмарко, хозяин «Синего Петуха», выглянул из-за стойки, но не сделал ни малейшей попытки вмешаться, лишь лениво пожал плечами. Ссориться с каморрой не входило в его намерения.
- Я… Я-а…
- Соображай живее, Беппо, - пригрозил Джакомо. – А то я велю нашему доброму хозяину зажарить тебя, как борова, на вертеле. А голову нафаршировать фисташками. В твоей черепушке много места. Потому что мало мозгов…
Бенедетто не пришлось долго упрашивать.
Несколько минут торопливых признаний, и «барон» услышал все, что хотел знать.
- Кто этот Гюнтер, откуда он взялся? Как вышел на тебя?
- Старый знакомый, он…
…
- Вы довольны, синьор Корво? - простонал толстяк, облизывая губы. Ворон предложил ему не самую удобную позу для беседы: прижатый к столешнице, Бенедетто начинал задыхаться не только от боли и страха, но и от собственной тучности.
- Да, более чем.
Кинжал вошел в телеса болтуна, точно и аккуратно, прямиком под левую лопатку, почти не встретив сопротивления. Еще несколько секунд Ворон удерживал содрогающееся в конвульсиях тело, затем брезгливо вытер руки об рубаху мертвеца.
- Джанмарко, прибери тут. Деньги на столе твои. Я…
Он не успел договорить, распоряжения разбойника заглушил донесшийся с улицы выстрел.

* * *

Бьяджо высоко подскочил на месте, словно поднятый гончими заяц. И тут же, согнувшись пополам и рассыпая свою добычу, с глухим стоном осел на землю. Медь и серебро из кошелька де Руасси дурно просыпалась в пыль и монеты весело покатились во все стороны. Приятелям грабителя тем временем было не до веселья. Забыв и о деньгах, и о жертве, и о своем главаре, они бросились в рассыпную, решительно не желая испытывать судьбу и разбирается, кто стрелял и сколько вооруженных людей спешит на помощь священнику.

 Отправлено: 29.11.10 10:25. Заголовок: Стоило раздаться выс..

Стоило раздаться выстрелу, показавшемуся французу залпом целой артиллерийской батареи, и опасность лишиться пальца, на котором красовалось злополучное кольцо, миновала столь же внезапно, как и возникла. Однако сперва несостоявшемуся калеке подумалось, что это дружки трех бандитов подоспели к месту трудов неправедных и, вместо увечья, которое еще возможно было прикрыть перчаткой, он получит пулю в голову, последствия чего скрывались исключительно мастерством гробовщика.
Когда тело главаря с глухим стуком ударилось о мостовую, по неровным булыжникам которой незамедлительно расползлось темное пятно, Леон почувствовал, что колени его подгибаются, и сам едва не осел, рискуя запачкать тонкого сукна жюстокор и кюлоты с шелковыми чулками. И все же аббат удержался на ногах, упершись ладонью в стену, грязную и потрескавшуюся, и продолжая, будто завороженный, смотреть на того, кто всего минутой ранее ухмылялся, довольный небольшому, но улову, а теперь лежал, совершенно недвижимый.
Лишь звук приближающихся шагов понудил его оторваться от этого зрелища и узнать наконец, кому он был обязан спасением. Но перед тем, как поблагодарить этих добрых самаритян, чьи силуэти расплывались перед взором молодого человека, он сделал то, что требовали от него не люди, но иные, более могущественные силы, безусловно, отведшие от него опасность.
Руасси редко вспоминал о том, что полутора годами ранее принес святые обеты и поклялся на Евангелии служить Церкви и оберегать души паствы Господней. Для него, как и для многих отпрысков дворянских родов, которых не коснулось благословенное право первородства, сан был лишь способом получать доход и делать карьеру, светскую и духовную, при этом своей мнимой недоступностью добавляя пикантности любовным похождениям. Леон никогда не равнялся на благочестивых подвижников и аскетов, коих также было немало в рядах его сословия, и все же сейчас он во второй раз в жизни, после давешней исповеди на пыльной ночной дороге, поступал, как и полагалось лицу его звания. Опустившись на колено, француз зашептал слова заупокойной молитвы, звучавшей прерывисто, в такт биению его сердца, после чего, осенив разбойника крестным знамением, закрыл ему глаза.

 Отправлено: 29.11.10 11:35. Заголовок: Проулок, дотоле бывш..

Проулок, дотоле бывший местом занимательной драмы, ныне представлял собою унылую и поучительную картину тленности и быстротечности бытия. Выждав пару минут и убедившись, что никто из грабителей не думает возвращаться, Паола и Гюнтер направились к Леону, причем немец продолжал держать второй пистолет наготове, зорко осматриваясь.

– Если вы держите путь в палаццо дель Боско, то нам по пути, падре, – проговорила Паола, приблизившись к священнику, склонившемуся над мертвецом. И, видимо, таково зрелище смерти, что девушка переложила разряженный пистолет, покачивающийся в правой руке, в левую и благочестиво перекрестилась.

Вид поверженного противника заставил Паолу конвульсивно сглотнуть, но сожалений она не испытала. Жизнь за жизнь. Горестное известие ожесточило сердце сестры, и она жалела лишь о том, что перед ней лежит не тот, кто отнял жизнь ее брата. Впрочем, рука, державшая смертоносный клинок, не принадлежала истинному убийце. Настоящий виновник трусливо таился за спинами наемных сбиров, и тем труднее будет призвать его к ответу, однако Паола не собиралась сдаваться, не предприняв ни единой попытки.
«Косоглазый Жанно», – мысленно повторила она приметы негодяя, который мог вывести на след нанимателя.

 Отправлено: 29.11.10 19:08. Заголовок: - Синьор Фьорелли.....

- Синьор Фьорелли... - все еще остававшийся в коленопреклоненном положении, француз вскинул голову, чтобы, жмурясь от яркого даже в это время суток солнца, рассмотреть своего спасителя. - Отныне я ваш должник.
Руасси поднялся на ноги и, отряхнувшись небрежным жестом, привитым годами пребывания в среде светских щеголей, протянул руку "Гвидо".
- Вы можете рассчитывать на меня в любое время.
Он не стал подбирать высыпавшиеся из кошелька монеты, в подражание маркизу дель Боско, оставив их на погребение и желая произвести благоприятное впечатление на юного претендента - даже в столь печальный момент, когда тому пришлось застрелить человека, отребье, грабителя и душегубца, но все же творение Божье. Исключение составили часы, откатившиеся в сторону от трупа. Кошель же и тот самый крестик, что сотоварищ Бьяджо по сомнительному ремеслу передал исповеднику, перед тем как испустить дух, Леон не разглядел, да и не старался искать вовсе. Свое нехитрое имущество аббат торопливо уложил в карман, при этом оправляя сбившиеся на лицо локоны.
- Само Провидение послало вас мне навстречу. Если бы не ваша меткость, сударь, этот несчастный лишил бы меня пальца. А может, и жизни.

 Отправлено: 29.11.10 21:46. Заголовок: Поколебавшись, Паола..

Поколебавшись, Паола подала Леону ладонь в перчатке, на светлой замше которой остался след пороха.
– Не стоит о том говорить, синьор, – проговорила она и принужденно улыбнулась, искупая сухость слов. – Кошелек и перстень, вот что я вам сберег. Эти шакалы вряд ли осмелились бы обагрить руки кровью.

– Да, – выразительно кашлянул за спиной Гюнтер. – Мелкая сошка, от первого же выстрела разлетелись, кто куда. Прошу простить меня, святой отец, но будь это настоящие лихие люди, вы бы давно уже читали проповеди на небесах.
Неизвестно, искренен был немец или желал ободрить священника, а то и отвести от себя упреки – ведь именно благодаря его грубости аббат де Руасси свел близкое и неприятное знакомство с темной изнанкой Неаполя.

– Не будем больше упоминать об этом, падре, я решительно запрещаю, – синьор Фьорелли посмотрел на Руасси ясными синими глазами. – Забудьте, как страшный сон. И этих негодяев, и дорогу в этот квартал, забудьте даже, что повстречали меня здесь, – шутливо предложил «Гвидо», однако взгляд его – серьезный и настойчивый – не отвечал легкомысленному тону.